«Мне всё в жизни интересно!»: Интервью с Дмитрием Вихрецким

Четверть века назад художественный руководитель Пермского театра кукол Дмитрий Вихрецкий поставил свой первый профессиональный спектакль «Медвежонок Рим-тим-ти». Сегодня за его плечами множество удачных постановок, побед в фестивалях и конкурсах, творческих наград. А с чего всё начиналось? Поговорили о том, как складывался путь режиссёра, о самом необычном месте для мастер-класса, работе на телевидении и актёрских амбициях.

• Во сколько лет вы поступили на режиссёра?

• Я поступил учиться, когда мне было 19 лет. По общим меркам — это норма, а вот для режиссёров рано. Представляете, я был самым молодым на своём курсе! Почему так? Режиссёр — это профессия, которая требует жизненного опыта, опыта переживаний разных чувств, «насмотренности». Есть ли всё это у молодого человека, только окончившего школу? Боюсь, что нет. Именно поэтому в ЛГИТМИиКе (прим.ред. в настоящее время — это Российский государственный институт сценических искусств), куда я поступил, не было столь юных учеников.

• А почему для вас сделали исключение?

• Я с детства хотел быть артистом, а мой отец, военный человек старой закалки считал, что творческие профессии — это слишком ненадёжно. По его настоянию я закончил медицинское училище и отправился в Санкт-Петербург за своей мечтой. Пусть я не связал жизнь с медициной, но опыт столкновения с человеческим горем сделал меня тем, кем я стал. На практике в медучилище приходилось ухаживать за больными после операций, видеть самые тяжёлые недуги. Люди беззащитны перед болью, и, понимая это, ты больше не можешь оставаться ребёнком. Такой «эмоциональный багаж» помог мне в профессиональном становлении. «Чувствилище» натренировалось.

• Как вам кажется, может ли режиссёр быть оторванным от жизни? Вы рассказываете о серьёзных переживаниях, а ведь есть миф, что люди творческих профессий парят в облаках...

• Быть оторванным от жизни и парить в облаках — это всё же несколько разные вещи. Думаю, режиссёр может творить вне контекста реальности. Например, если он придумывает новые миры, черпает вдохновение из художественного измерения, из сновидений, фантазий. Ведь совсем не обязательно создавать своеобразный документарий, писать «из себя», как Горький, или менять профессии, как Куприн. Мне кажется, что жизненный опыт полезнее в формировании точки зрения и работе с другими людьми, а не в конструировании творческой реальности.

• Вы закончили институт тоже довольно юным. А потом первое место работы, и сразу большая должность — главный режиссёр театра кукол в Нижневартовске. Как это было?

• Признаться честно, это была чрезвычайно жёсткая школа, ведь пришлось учиться огромному количеству вещей в короткие сроки. Конечно, я ставил спектакли до этого, занимался, скажем, организацией новогодней интермедии, однако это совершенно другой уровень ответственности. Но главная трудность была даже не в новых задачах или недостатке опыта. Я прилетел в Нижневартовск 14 августа, а 17 числа в стране грянул дефолт. Тяжёлое время для всех: крошечные зарплаты, пустые прилавки в магазинах и совершенное непонимание, что будет дальше. Был период, когда две недели я ходил до работы пешком в мороз -45, потому что элементарно не хватало денег на проезд. Тогда даже в театре всем было не до искусства. Я не жалею о том, что так случилось, это дало мне определённую закалку, но опыт был по-настоящему тяжёлый.

• К слову об опыте, который нас меняет. Повлиял ли на вас опыт отцовства в творческом плане?

• Да, конечно. Опыт родительства в целом меняет человека, что не может не отразиться и на творчестве. Самая значительная часть зрителей театра кукол в России — это дети, поэтому знание их психологии очень выручает. Ты можешь прочитать сколько угодно книг и исследований, но, когда видишь реального маленького человека со своими особенностями восприятия, сразу понимаешь потребности аудитории. Здесь, например, нужно сделать так, а вот это лучше убрать.

• А дочь смотрит ваши спектакли?

• В детстве она чаще бывала на моих спектаклях, мы обязательно показывали ей то, что подходит по возрасту. Сейчас тоже смотрит, но гораздо реже. Она больше кинолюбитель, чем театроман. Может быть, это уже семейная профдеформация [смеётся].

• Я знаю, что кроме постановки спектаклей и управления театром, вы успеваете пробовать себя и в других ролях. Например, вы давали мастер-классы в исправительной колонии. Как это произошло?

• Это, наверное, одно из самых необычных мест, где мне доводилось делиться знаниями по кукловождению. Как сейчас помню, образцово-показательная исправительная колония ИК-35 Республики Хакасия, кругом решётки, хмурые лица, везде нужно предъявлять документы... Но на деле всё оказалось не так страшно. В колонии был зоопарк, футбольная команда, музыкальная группа, а ещё решили создать театр кукол, поэтому меня позвали за консультацией. Когда я оказался внутри, гнетущее ощущение постепенно ушло. Да, перед тобой заключённые, которые совершили преступление, но людьми они быть не перестали. Кукла для них — не просто театральный предмет, а что-то из другого мира, частичка свободы, поэтому они впитывали буквально каждое моё слово. Таких благодарных и внимательных слушателей ещё поискать!

• К вопросу о благодарных слушателях. Вы выпустили три курса артистов-кукловодов, расскажите немного об этом.

• Это удивительный, сложный, но и прекрасный опыт одновременно. Наверное, сопоставимый по уровню ответственности с родительством. Ты выращиваешь из просто увлечённых юношей и девушек профессионалов, мастеров своего дела. В процессе обучения каждый день ты переживаешь нечто новое, неповторимое, и будто сам открываешь мир впервые. А самое приятное, что почти все, кого я выпустил, остались в профессии и работают в разных театрах кукол страны. Получается, ростки дали свои плоды.

• Режиссёр, педагог, тренер… А есть ли у вас актёрские амбиции?

• Конечно, есть, но нельзя же хлеб у труппы отбирать [смеётся]. Я не учился на актёра, но всё равно, актёрское мастерство первично в нашей профессии, поэтому очень радостно, когда представляется возможность выйти на сцену. Например, недавно пришлось ввестись в «Цветы для Элджернона», может быть, ещё что-нибудь появится, обязательно попробую.

• Я слышала, что вы и на телевидении успели поработать. Как вы там оказались?

• Когда я руководил театром кукол в Кемерове, редакторы местного канала предложили мне поучаствовать в утреннем шоу. Среди ведущих был я, директор ТЮЗа и известный городской шоумен. Помогали нам соведущие-журналистки, они писали сценарий и поддерживали разговор. В эфир приходили разные гости, к каждому из которых нужно было найти подход, суметь сделать разговор интересным и содержательным. А если гость вдруг не приезжал в студию, приходилось импровизировать на заданную тему, причём делать так, чтобы не падали рейтинги. Я согласился на эту авантюру, потому что в каждом эфире упоминал свой театр, такой вот рекламный ход. Кажется, меня тогда возненавидели все редакторы [смеётся].

• А где больше всего времени проводит режиссёр?

• В себе. Звучит, как преувеличение, но так оно и есть. Репетиции могут быть длительными, но их время регламентировано. А вот процесс размышления над спектаклем не остановишь никакими ограничениями. Пока в тебе зарождается, живёт и развивается идея, всё твоё существо подчинено только ей.

• Одни режиссёры считают, что на репетициях нужно становиться с артистами друзьями, другие думают, что нужно быть жестким и жестоким. А какой вы на репетициях?

• На этот вопрос лучше всего ответят артисты, я бываю очень разным. Думаю, можно быть и друзьями, если это помогает делу. Иногда нужно спровоцировать артиста или даже быть резким, но только в педагогических целях. Мне кажется, это исключительно хирургическая работа с холодной головой и острым скальпелем: одно лишнее движение, и ты отсечёшь что-то важное. Главное — понимать, с кем это сработает, а кого может разрушить, ведь цель — не перейти на личности и опуститься до оскорблений, а добиться от актёра результата, «подстегнуть» его.

• Наверное, это даётся не сразу. А с какими вызовами профессии вы ещё сталкивались?

• Один из главных вызовов профессии — это когда тебе заказывают то, что ты делать не хочешь. Так было у меня с дипломным спектаклем, притчей во языцех, «Медвежонок Рим-тим-ти», который до сих пор идёт в театре кукол Архангельска уже больше 25 лет. Началось всё банально: мне дали пьесу, которую я не хотел ставить. Я сопротивлялся, предлагал свои варианты, но всё было бесполезно. Тогда силу внутреннего бунта пришлось направить на «влюбление» в материал. Работая над пьесой с художницей Алевтиной Торик, мы действительно очень прониклись текстом. Спектакль получился абсолютным дитя любви. Наверное, если бы не было такого сильного сопротивления материалу, а затем такой же сильной любви, у постановки сложилась бы совсем другая судьба.

• А был случай, когда вам приходилось импровизировать на ходу?

• Первое, что вспомнилось — эпизод, когда мы ставили спектакль «Волшебная зима» по Туве Янссон. Главным сценографическим решением должна была стать небольшая ширма с окошком. По задумке актриса одной рукой водит куклу, другой изящно переворачивает ширму. Мастерские очень долго изготавливали декорацию, а когда её принесли, оказалось, что она в полтора раза больше, чем нужно, да ещё с двух сторон для утяжеления закреплена толстенными металлическими уголками. Ширма весила целых восемь килограммов! Тогда я быстро взял электролобзик, отпилил края, отрезал уголки. Мы с художником всё заклеили, подмазали… Потом ширму переделали, но на премьеру вышла свежеобрезанная декорация.

• У вас немало творческих успехов и наград. Что чувствуете, когда вас награждают за спектакль?

• Не буду лукавить, это приятно. Но, как писал Пастернак, ты не должен отличать побед от поражений. Не стоит гнаться за наградами или признанием, ведь смысл не в них. Я считаю, что всё нужно делать немного дурачась, хулиганя, тогда может получиться что-то интересное и невымученное.

• А когда вы понимаете, что делаете всё правильно?

• Наверное, когда вижу реакцию зрителей. Я вообще очень люблю слушать тишину в полном зале, ощущать, как дети концентрируются на том, что происходит на сцене. Значит, всё идет так, как нужно. Ведь рассмешить детскую аудиторию легко, пальчик покажи — будут смеяться. А добиться тишины, предельного внимания гораздо сложнее. Если это удаётся, я чувствую, что достиг цели.

• Чего ещё в профессиональном смысле вы хотели бы достичь?

• Мне бы хотелось преумножить количество единомышленников в своей жизни. Я верю, что вместе с надёжной командой можно свернуть горы, поэтому ищу всё более совершенные способы объединения людей. Для этого нужен особый профессионализм режиссёра и руководителя, в этом смысле всегда есть куда стремиться.

• Если не театр кукол, тогда что?

• Давным-давно в детстве я мечтал быть клоуном. Бабушка купила мне самый настоящий грим, я надевал клоунский нос и перевоплощался в комического персонажа. А когда впервые увидел то, что делают Вячеслав Полунин и его театр пантомимы «Лицедеи», влюбился на всю жизнь. Много лет спустя мне довелось познакомиться с Полуниным лично, мы очень тепло пообщались, выпили чаю с печенюшками. Это было абсолютное счастье. Ещё я думаю, что клоунада и оживление неживого — это разные истории, но очень близкие друг другу. Недаром сам Полунин говорил, что многому научился у кукольников.

• Какой совет вы дадите тем, кто хочет заниматься театром кукол?

• Может быть, сейчас скажу весьма крамольную вещь, но если тебе дан этот дар свыше, то всё получится. Конечно, обстоятельства бывают разными, но росток таланта всё равно рано или поздно пробьётся наружу. Задача педагогов лишь в том, чтобы помочь раскрыть потенциал. А если не чувствуешь любви к куклам, лучше не стоит этим заниматься.

• Есть ли у вас хобби кроме театра?

• Вне театра у меня есть множество дел, которыми мне нравится заниматься, но ни одно из них я не могу назвать хобби. Ведь хобби — это замена основной деятельности, то, что может полностью тебя поглотить. Я люблю готовить, читать, смотреть хорошее кино, ловить рыбу, заниматься строительством или копаться в огороде, но всего этого по чуть-чуть. Мне всё в жизни интересно.

• Каким бы вы хотели видеть себя ещё через 25 лет?

• Живым [смеётся].

Беседовала Дарья Лепёнышева

Вернуться к списку новостей